"Keep your eyes open!" called out the sailors. And they were opened widely. Both eyes and glasses, a little dazzled, it is true, by the prospect of two thousand dollars, had not an instant's repose. I myself, for whom money had no charms, was not the least attentive on board. Giving but few minutes to my meals, but a few hours to sleep, indifferent to either rain or sunshine, I did not leave the poop of the vessel. Now leaning on the netting of the forecastle, now on the taffrail, I devoured with eagerness the soft foam which whitened the sea as far as the eye could reach; and how often have I shared the emotion of the majority of the crew, when some capricious whale raised its black back above the waves! The poop of the vessel was crowded on a moment. The cabins poured forth a torrent of sailors and officers, each with heaving breast and troubled eye watching the course of the cetacean. I looked and looked till I was nearly blind, whilst Conseil kept repeating in a calm voice: "If, sir, you would not squint so much, you would see better!" |
"Гляди в оба!" - говорили друг другу матросы. И они действительно смотрели во все глаза. И глаза и зрительные трубы не знали ни минуты покоя! Награда в две тысячи долларов прельщала каждого. Премия не прельщала меня, но тем не менее я внимательно вглядывался в море. Наскоро обедал по несколько минут, спал по несколько часов. И, несмотря на проливные дожди, несмотря на палящий зной, не уходил с палубы. То перегнувшись через борт на баке, то опершись о поручни на шканцах, я жадно впивался глазами в вспененные гребни бурунов, исчертивших морскую ширь до самого горизонта! И сколько раз приходилось мне волноваться вместе с экипажем, стоило из воды выступить черной спине кита! И корма судна была переполнена. Затаив дыхание, напрягая зрение, мотросы и офицеры следили за ходом животным. Я тоже смотрел, смотрел, рискуя ослепнуть! Консель повторял говорил: - "Сэр, если Вы бы меньше утруждали глаза, Вы бы видели намного лучше!" |
